Заходя в следующую дверь, мы не знали что и чувствовать. С одной стороны мы прошли тот этап, мы выжили и нашли её. Но так же мы были уверенны, что то, чтонас ждёт за ней, ещё сложнее и беспощадней пройденного, оставшегося за нашими спинами. Когда мы только оказались здесь, нас было 13. Не друзья, не враги, просто люди оказавшиеся рядом. Сейчас нас шестеро. Кого-то убили, кто-то сошёл с ума, кто-то исчез. Сейчас прокручивая в уме всё что с нами было в прошлой комнате, я дрожу. Мы пробыли там месяц, пока не нашли эту чёртову дверь пред которой стоим. Кто-то из нас умер в начале, кто-то не дошёл совсем чуть-чуть. Эрик был последним. Не дожил всего дня. Красивый печальный мальчик, ему было всего 17. Его смерть я пережила тяжелее остальных. Я успела привязаться к нему. Очень опрометчиво с моей стороны.

По негласному голосованию я стала кем-то вроде предводителя в нашей маленькой группе выживания. Хотя Макс и пытается отстаивать права, вот в такие моменты, когда не знаешь, что будет дальше, он не смеет высказываться. Для него я что-то вроде пушечного мяса. Царская персона его величества важнее. Но сама я как ни странно только «за». Я стараюсь сделать все, чтобы смертей было как можно меньше. Я устала от них.

Дрожащей рукой касаюсь ручки двери. Руку не оторвало, уже хорошо. Кажется, я слышу, как быстро бьются сердца стоящих сзади. Рука сама поворачивает ручку, и дверь медленно открывается.

Да, как мы и думали, всё это совсем не конец. Нас ждёт ещё та глубокая задница.

Шагнув, я первая вошла в новую комнату, ребята быстро зашли следом, кто знает, когда она закроется прямо перед ними, может и навсегда.

Комната похожа на пустыню из нашего мира. Вот только нет здесь ни солнца, ни ветра, ни губительной жары. Даже оглядываться не буду, знаю, что дверь позади себя я не увижу. Мы снова заперты. Холодок пробежал по коже.

— Ну что ж, мы пришли к тому, от чего ушли,- нервный смешок и выпущенная струйка дыма.

— Не надо Марк. Нам и так всем тошно,- Марку 24. Он попал сюда со своей девушкой, невестой. Не секрет, что с ней стало. Надя была красивой хрупкой девушкой, такой милой…. Она была на 7 месяце. Колобок на ножках, как мы её порой называли. Она не обижалась. Всегда весёлая и добрая, она была лучиком для нас. Ещё не родившегося ребёнка мы холили, как могли. Звёздочка нашей компании. «Если родится мальчик, назовём Гарольд, а если девочка – Маша»,- говорила она. У Нади был смешной акцент, она была россиянкой. И порой кроме Макса понять её не мог никто. Это был 24 день нашего путешествия. Откуда знаю? Я помню каждую смерть в мельчайших подробностях. И хоть времени как такового здесь нет, мы считали проведённые дни здесь. В этих краях водится множество тварей. В 24 ночь она вышла подышать воздухом, но так и не вернулась. Эта была наша оплошность. Обычно мы не ходим одни здесь, но в тот день мы прошли слишком много, и несколько раз пришлось отбиваться. Вырубились мы тогда моментально. Обнаружили мы её только утром. Тело было уже холодное. Эти твари,…мы их так и не увидели,…охотились на «новую жизнь». Выйдя тогда кто-то из нас, они бы и мордой не повели. Надя лежала на траве, кровавой траве. В целом она не пострадала. Эти мрази только выгрызли её ребёнка! Это было большим ударом для нас, даже пофигист Эд не мог смотреть на это спокойно. Но наше переживание ни во что не шло с тем, что чувствовал сам Марк. За эти шесть дней, после её смерти, мы раза четыре спасали его от суицида. Сейчас мы стараемся не давать ему ни острые предметы, ни медикаменты. Смертей было и так много, но он пока жив! Я понимаю его боль, но это не выход.